Откуда снова два часа ночи?

Мне в последнее время фортит в общении с кошками — самые дикие сами идут в руки.
Если не думать о происходящем, а чувствовать, как теплоту солнца на коже или как музыку, если закрыть глаза и остановиться... я счастлива. Это куда важнее того, что я боюсь. Вероятно, так и следует впредь отвечать всем интересующимся.
Впрочем, фальшивая нота в этой моей музыке тоже... чувствуется. И кто бы мог подумать откуда. Чудеса-а-а... Видели мы, конечно, такие чудеса, но - чудеса ~
Пять дней на сценарий, отсчет пошел, пойду и я, добрых всем снов.

@темы: записки из подполья

---

И голос свой...

«пойдем куда-нибудь. пойдем погреться.
в метро; и в книжный, если не закрыт.
у нас как будто долгое соседство
руки и сердца, корня и коры,
и братство одинаковых по росту -
так горячо, что кажется, теперь
короткое предзимнее сиротство
неощутимо,
но закроешь дверь,
развяжешь шарф и спрячешься лицом
в сырой рукав осеннего пальто,
и включишь свет. и коридор пустой.
и в нем соседства нет.
и братства нет.

(мне нужно знать:
у каждого под кожей -
бежит и прожигает пальцы дрожью -
один огромный свет.

не белый, нет.
не красный, кровь совсем другое дело,
а свет идет насквозь, не чуя тела,
послушай: голубой, неосторожный,
сегодняшний и прошлый, голубой.)

и свет бежит, а ты стоишь слепой,
перебирая в пальцах - "я с тобой",
и вешалку в холодном коридоре,
и это идиотское пальто,
и голос свой:
никто, никто, никто...

(но кто-нибудь - дошкольный, беззащитный,
который весь - дыхание и пульс,
еще никем не взвешен, не сосчитан,
хотевший все попробовать на вкус,
целует розу.
и коса на камень.
ему теперь навек нехорошо -
искать в живых, руками и губами,
чужой, непостижимый, слабый шелк)

живой, но как пришелец на постое,
внутри у тела, как в чужом дому.
со мной случилось что-нибудь такое -
нелепое, не скажешь никому,
не вложишь в руку, как давно привык -
но выдохнешь - не воздухом, а светом -
в сырую полночь. и тогда за это
у всех немых развяжется язык,
и у слепых - сияние от глаз,
когда вода источит прочный камень,
когда цветы и листья будут нами,
когда деревья станут вместо нас.»

— raido.

@темы: говорить, можжевельник и летний дождь, серебряный телеграф

---

Глобально тепло не бывает, есть точки, в которых - минус.

Мы с Мирозданием, кажется, играем в карты по каким-то немыслимым правилам. Лично я — наугад. Очередной кон подходит к концу, и у меня на руках есть пара сильных крат, но разыграть все нельзя, так уж вышло, не крестись. И вот приходится выбирать.
Самые отчаянные ходы ощущаются даже наугад.

После очередных выходных почему-то снова впору молить об отдыхе. О том, сколько нужно делать, задумываться страшно до головокружения. Жить, впрочем, страшнее. Хочу вакуумный шар, чтобы прятаться туда иногда от всего.

Спешу извиниться перед всеми за все, что я делаю не так. Перед одной, рыжей еще раз и за всех троих. Я очень запуталась, когда-нибудь, очевидно, я снова стану лучше.

@темы: экскаватор, теорема граната, серебряный телеграф, алкоголизм, депрессия, озабоченность

---

Про тишину.

Долгое молчание хорошо тем, что слова накапливаются, как вода, создают напор. Чувствуешь себя иссушенным и пустым - молчи, и слова придут сами. Если не придут, значит, вы уже покойник - я в этом убеждена.

Опасный для жизни уровень патетики +)

И это сейчас не о творческом кризисе, точнее, не только о нем. О важных признаниях и веселой чепухе. О трогательных откровениях по телефону холодными ночами. Я очень долго выжимала из себя воду - грязную, прелую, уставшую воду. Потом пропало желание. Потом пропала я. Теперь стало очень трудно говорить вслух, но не писать - тягостно. Так что вот она, я. Пишу.
О том, что снег, который почти никто не любит, зато обожаю я. О том, как трудно не закурить третью по пути от института к метро. О сказочных мультиках. О новых, живых персонажах. О том, с каким юмором и - одновременно - восторгом рассказывает наш декан про смерть Цезаря, про то, как он, падая, обагренный собственной кровью, расправлял складки тоги — «чтобы не торчали тощие ноги». О том, как засыпаешь на плече, а просыпаешься на краю кровати. Об остатках социальности, которые давеча меня покинули.
На самом деле, мое молчание, настоящее мое молчание длится почти год — ни сказок, ни стихов, никаких стоящих историй. А ведь про мою жизнь и моих людей можно снимать кино, этого не сказал только ленивый. Но, возможно, оно того стоило. Чем дальше, тем явственнее я ощущаю, как слова снова меня заливают, подступают к горлу...
У меня совсем нет времени. Но я постараюсь догнать.

Ну... привет?

@темы: говорить, записки из подполья, теорема граната

---

Прости меня моя любовь;

@темы: говорить, можжевельник и летний дождь

---

Касыда о бессилии

Я разучился оттачивать бейты. Господи, смилуйся или убей ты! —
чаши допиты и песни допеты. Честно плачу.

Жил как умел, а иначе не вышло. Знаю, что мелко, гнусаво, чуть слышно,
знаю, что многие громче и выше!.. Не по плечу.

В горы лечу - рассыпаются горы. Гордо хочу - а выходит не гордо,
слово «люблю» - словно саблей по горлу. Так не хочу.

Платим минутами, платим монетами, в небе кровавыми платим планетами, -
нет меня, слышите?! Нет меня, нет меня... Втуне кричу.

В глотке клокочет бессильное олово. Холодно. Молотом звуки расколоты,
тихо влачу покаянную голову в дар палачу.

Мчалась душа кобылицей степною - плакала осенью, пела весною, -
где ты теперь?! Так порою ночною гасят свечу.

Бродим по миру тенями бесплотными, бродим по крови, которую пролили,
жизнь моя, жизнь - богохульная проповедь! Ныне молчу.

@темы: говорить, можжевельник и летний дождь

---

upd: *смотрит на картинку, смотрит за окно, смотрит на картинку, и снова за окно* Нашаманила тоже.

@темы: можжевельник и летний дождь

---

К вопросу обо всем...

Во имя экранизации Заповедника меня нет, даже когда я здесь,
так что пусть эти чуваки олицетворяют все, что я могла и хотела бы вам сегодня сказать.

Внимание, внимание! Маги, вампиры, драконы.

@темы: говорить, можжевельник и летний дождь, алкоголизм, депрессия, озабоченность

---

Простите.

Я что-то хотела написать. Про то, как беспомощность, когда ты далеко, эффектно подчеркивает твою беспомощность и бесполезность в принципе. Про те моменты, когда твой друг говорит, что у него нет друзей, или что о нем никто никогда не заботился, или что жизнь - пуста. Про то, что, нет, на самом деле я не умею ждать и отвлекаться - мне постоянно крутит внутренности страх. Про то, как успокаивают созидательные планы, как тяжело не пользоваться своими правами, не опускаясь до самоуничижения, как тяжело на себя не злиться, и любить людей - тоже тяжело. Про «какая разница, как у меня дела?»
Про то, на что невозможно махнуть рукой и с чем невозможно биться.
Про ощущение острого счастья, когда человек, который тебе как брат рассказывает, что влюблен. Про надежду, которая свернулась калачиком где-то на дне тебя, даже если ты не сознаешь, что она есть. Про то, что я почти не помню своих снов в последнее время, но просыпаюсь то и дело с мокрыми щеками.

Но мне ни за что не хватит слов.
Будьте счастливы, не гуляете без шарфа. Осень, как никак.

@темы: алкоголизм, депрессия, озабоченность

---

Из всего, что имею.

Те, с которыми что молчать, что говорить,
достаешь сигарету, а зажигалка уже горит,
допиваешь, а уже протягивают, чтоб долить;
им не требуется объяснять ни что болит,
ни по кому болит;
и соврал бы, да что соврешь им, когда весь вид
мой красноречиво правду им говорит,
как они – обижаясь и злясь временами -
продолжают меня любить;
и я чувствую, как между нами
тянется, теплится, бесится, бьется,
натягивается до предела, но никогда не рвется
живая нить,
из всего, что имею – именно это стоит хранить.

— Алекс Микеров, отрывок.

@темы: говорить, «ты слышал, он назвал меня папой!», можжевельник и летний дождь, серебряный телеграф

---

О важном.

Нет ничего уютнее — обнимать кого-то или кутаться в тяжелое, теплое одеяло, когда в комнате зябко и ветер осенний дует так, что окна дребезжат.
Если бы еще не в последний раз. И если бы не кошмары. Если бы вообще — не мы...

@темы: теорема граната, «ты слышал, он назвал меня папой!», серебряный телеграф

---

Делай добро, бросай его в воду

01.10.2012 в 00:03

Пишет  Storymaker:

Пишу за книгу. Октябрьский тур: Городские легенды
Мы проводим конкурс «Пишу за книгу» уже во второй раз. С тех пор к нам присоединилось немало новых участников – добро пожаловать! Надеемся, что конкурс одинаково придется по душе как участникам, так и читателям.
Напоминаем, что правила конкурса можно прочитать здесь, а в случае недобора участников конкурс отменяется. Минимальное количество – по-прежнему пять (5).

Приз конкурса в этот раз – книга авторства Макса Фрая «Большая телега» или «Сказки старого Вильнюса». Победителю предоставляется выбор.

Конкурс стартует 1 октября в 00:00 часов по московскому времени, и прием работ заканчивается в ночь с 23 на 24 октября, все в те же 00:00 часов, после чего организаторы публикуют работы и объявляют о начале голосования.

Информация о конкурсе:

1. Приз: «Большая телега» или «Сказки старого Вильнюса», автор Макс Фрай.
2. Тема конкурса: Городские легенды.
3. Куда присылать работы: на u-mail сообщества  Storymaker, с пометкой «Конкурс».
У нашего сообщества целых три организатора, поэтому уточним: да, организаторы тоже имеют право участвовать, включая ответственного за проверку работ – в том случае, если тот подаст работу до 15 октября. До 15 октября работы, помеченные как конкурсные, проверяться не будут.
4. Рассказы принимаются: до 23 октября включительно.
5. Объем рассказа: от 6000 символов с пробелами. Исключения делаются для стихотворений.
6. Количество рассказов на конкурс: один (1). Если участник желает, то может прислать два и более текстов, один из которых (по выбору автора) пойдет на конкурс, а остальные будут публиковаться как внеконкурсные.

Итак, игра запускается!

@темы: можжевельник и летний дождь

---

Дайте мне фиолетовый абажур!

В тот день мы обошли четыре шалмана. Возвратили с извинениями коричневую штору. Пили на лодочной станции, в будке киномеханика и за оградой монастыря.
Марков опорожнил шестую бутылку и сказал:
– Есть мнение – воздвигнуть тут скромный обелиск!
И поставил бутылку на холмик…
Несколько раз мы теряли пакет с деньгами. Обнимались со вчерашним гармонистом. Были замечены всеми ответственными работниками турбазы. Как утверждает Натэлла, выдавали себя за Пушкина и Баратынского…
Даже Михал Иваныч предпочел быть от нас в стороне. Хотя мы его приглашали. Но он сказал:
– Я Валеру знаю. С ним поддашь – опохмеляться будешь в милиции.
Митрофанов и Потоцкий, к счастью, уехали на экскурсию в Болдино…
Заснули мы на чужом сеновале в Петровском. Наутро повторился весь этот кошмар. От нас шарахались даже леспромхозовские конюхи.
К тому же Марков ходил с фиолетовым абажуром на голове. А у меня был оторван левый рукав.
Логинов подошел к нам возле магазина и спрашивает:
– Как же это вы без рукава?
– Мне, – отвечаю, – стало жарко, и я его выбросил.
Хранитель монастыря задумался и перекрестил нас. А Марков говорит:
– Это вы напрасно… У нас теперь вместо Бога – ленинский центральный комитет. Хотя наступит и для этих блядей своя кровавая ежовщина…
Логинов смущенно перекрестился и быстро ушел.
А мы все шатались по заповеднику.

— Довлатов, «Заповедник».
Отрывок

.

@темы: можжевельник и летний дождь, алкоголизм, депрессия, озабоченность

---

Хотите?

«Чувственный». Слово «чувствовать» инородно о зубы звякает.
Надо же, слишком поздно спохватываюсь, как и всегда.
Судьба стреляет прицельно - такими понятными знаками,
что даже во сне содрогаются уставшие города.

Чув-ство-ва-ть. Линии судеб – канатами – держат якорь.
Не время. Какие пристани выдержат наши бури?
Мой город опять сплоховал - он плакал, так тихо плакал –
я видела – ночью по стёклам стекала (стекала?) вода.

Чувствовать. Где эти деньги, за которые можно продать?
И сжатыми кулаками отбить себе право на холод.
Мой дом в ожиданье тебя. Мой город – в предчувствии льда -
мой мудрый, седеющий зверь - в маразме. Он верит, что молод.

Чувственно. С придыханием. Захлёбываясь свинцом,
мне жёлтые листья горстями опять выгребать из карманов.
Я возвращаюсь оттуда со свежим красивым рубцом.
Меняю (хотите?) чувственность на длинные тонкие шрамы.

— В Засаде.

@темы: говорить, можжевельник и летний дождь

---

В ожидании включения отопления.

Есть в этом что-то волшебное - есть камамбер крупными кусками вместо долек, запивая вчерашней колой, за столом, сумбурно заваленном самыми непредсказуемыми продуктами. Не знаю, благодарить или проклинать родителей, которые привили мне любовь к дорогим сырам и дорогим винам в мире, где я учусь на сценариста (что подразумевает очень бюджетное существование). Но тем, кто находит время меня баловать, думать обо мне и заботиться могу только признаться в любви.
Осень отнимает всякую волю к жизни - встречи, чудеса, покупки, дела, творчество... Простите, я всего этого не ем, дайте мне пуховое одеяло. Невероятная нужна доблесть для того, чтобы просто выйти из дома. Слышите, люди? Я восхищаюсь всеми вами!
Впрочем, пока еще было тепло и солнечно, были приятности - ночной запуск небесных фонариков, наше со Стинсоном идеальное свидание, где мы смотрели, как светлячки выстраиваются в узоры и помогали одиноким людям их зажигать. Встреча с первой моей учительницей (узнала меня с одного взгляда, прекрасная женщина!), долгие разговоры, растекающиеся теплом в груди. Судья Дред, наконец, с его слоумоушенами, большую часть которого я просидела, уткнувшись в бок Доктора.
Жить хорошо, особенно вчера и завтра. Сегодня хорошо бы еще поспать.

@темы: записки из подполья

---

Каждому из.

Каждому свое «прости»

@темы: говорить, «ты слышал, он назвал меня папой!»

---

Все не зря.

Ночная уборка этой квартиры сродни извинению за то, что мы посмели тут жить. Смотреть кино, кутаться в одеяла, обниматься и ссориться. За то, что это было наше место, а вовсе не тех, кто скоро вернется. Возможно, даже за то, что жить тут у нас получалось лучше. Пол лета на окне, «давай приготовим что-нибудь вкусное?» — и в шлепках в магазин под окнами, бесконечные шутки... А теперь я стираю подушечки пальцев, пытаясь как можно скорее замести следы. Не по-человечески это, братцы.
Разумеется, я не жалуюсь, просто подмечаю. Как при уборке ванной — что за эти месяцы мои мужчины все-таки израсходовали свой тюбик шампуня. На двоих. Тогда как я сменила два, забавно. Волосы-то у меня не длиннее.
Утомительно ходить и прощаться с этим, почти ежедневно, чтобы каждый раз узнавать, что нам перепало еще немного времени (хотя это круто, чертовски круто, несмотря, кажется, на то, как мы его тратим).
Конец сезона, господа, конец прекрасной эпохи. Маляры, которые будут закрашивать после нас стены, уже закупили серую краску.

@темы: записки из подполья, экскаватор, «ты слышал, он назвал меня папой!»

---

Постапокалиптичное

С каким смирением принимаются нынче любые катастрофы, это просто удивительно. Привычка выработалась, или это ощущение справедливого возмездия? И каждый раз кажется - как раньше не будет. А забывается быстрее июньской ночи. Впрочем... забывается ли?
Я живу еще слегка в прошлом, и многого не замечаю. Это как - идешь в Изумрудный Город, а он в руинах. А у тебя после долгого пути даже расплакаться нет сил. Только пустота, да птицы над развалинами летают.
Вести о том, что идти некуда, ты слышал еще давно, но разве слушал?

Впрочем, то, за чем пришел, каждый все равно получает, такова особенность катастроф. Железный Дровосек чувствует, как колет сердце, а Трусливый Лев понимает, что ему нечего больше бояться. Красота.

Мне хотелось бы чем-нибудь помочь, но что я могу? Доброе утро. Все будет хорошо, веришь?

@темы: теорема граната, «ты слышал, он назвал меня папой!», серебряный телеграф, алкоголизм, депрессия, озабоченность

---

Чтобы не молчать.

Ночная кухня всегда привлекала меня абсолютной свободой — огромный простор темносуточного времени и делай, что хочешь. Фильмы, книги, игры, музыка и стихи. Алкоголь, сигареты и какао. Такой же свободой всегда привлекали меня поля, когда просто много травы, еще больше неба — и иди, куда хочешь.

Со времени начала моего маленького больничного уже больше недели. Только в прошлую субботу я в бреду просила выключить реактор и теряла счет часам, а домочадцы тащили мне с фестиваля всякие сокровища, чтобы не грустила. С тех пор, конечно, стало лучше, но возвращаться к жизни — кто-нибудь сомневался? — совершенно не тянет. Все интересное я уже так или иначе пропустила. Теперь мне хочется кутаться в одеяло, смотреть аниме, которое старше меня, «друзей» по вечерам, выбегать в аптеку, пугая продавцов своим охрипшим голосом и никуда не двигаться.

Про корабли ~

Другое дело, что двигаться нужно тем, кто заполняет мое время и по совместительству «бездоннейшие из ниш». Ни за что не попросила бы ни одного из них оставаться дольше, чем нужно в сонном уюте этого временного лазарета, они достойны большего. Настоящей жизни, например. Проблема в том, что это я не столько про свою квартиру, сколько про все, что связано со мной.
Может, я не права, но сейчас мне кажется, что чье-то призвание — уходить от погони, а мое — вечно провожать уходящие в открытое море корабли. К лучшей земле, к чужой любви, ко всяким чудесам, от которых дыхание перехватывает. И их паруса раз за разом теряются между небом и морем (тот же простор, что и в полях, аххх), а я остаюсь здесь, ловить мгновения. Потому что я это умею. Потому что мне этого хватает. И потому что я никогда не сумею биться за большее.
Красивый образ, в конце концов, почему бы нет?

Ночь опустилась, и сад наш луной залит.

Когда говорят мне про звездные корабли,
Не вижу ступеней ракеты, огня сопла,
Но легкие брызги, слетающие с весла,
Как небо выносит галеру на Орион,
И через борта хлещут звезды со всех сторон.
И можно услышать, как дружно гребцы поют,
Себе облегчая привычный тяжелый труд.
Им долго еще проплывать между «там» и «здесь»
К Земле, своей путеводной, родной звезде.

Ты спишь у окна. На лице твоем лунный блик.
Пускай тебе снятся межзвездные корабли.

— Графит.

@темы: записки из подполья, теорема граната, серебряный телеграф

---

Осени всем!

Просыпаешься днем, дома, одеяло мягкое, комната залита солнцем, человек теплый под боком, и кажется, что последний месяц, как минимум, он снился, и сейчас можно будет жить его заново. Невероятно приятное ощущение. Хотя, пожалуй, мне стоит перестать хвататься за это лето, каким бы сказочным оно не было, и вспомнить, что у осени тоже есть, чем подкупить. Букеты пестрых листьев, горячий чай в кафешках, ежевечерняя дорога домой, бурный восторг, который вызывает любое тепло. У будущего всегда есть козыри.

Странно, никогда рубеж «закончившегося» не обозначался в сознании так четко, не было возможности на день замереть на границе, спать, курить, обниматься, и все это - как в последний раз. Горько, крепко, странно. Спасибо, боги, не тянет плакать.

Это было восхитительно. На большее уже, наверное, не хватит слов.

@темы: записки из подполья, «ты слышал, он назвал меня папой!», можжевельник и летний дождь, серебряный телеграф