Конец весны, сирень, черемуха, счастье, радость, процветание, а я тут, понимаете, запахов не чувствую, ну что за здравствуйте приехали.
Впрочем, организм мой и так долго держался, стоически игнорируя все мои безумные выходки. Эй, организм! Спасибо.
Да и когда идешь домой в первой духоте, среди смело уже зеленеющих кустов, образующих таинственные тоннели и арки, и смотришь на детей на роликах, не чуя себя, в этом своем вечернем: «увидеть париж и умереть», все обретает какой-то особый шарм. Наверное, из меня получится замечательный старик. Когда-нибудь.
Сегодня, кстати, столкнулась с одним таким... замечательным. Стою, значит, понурая на платформе - умираю. Нос не дышит, сумки тяжелые, на мастерство опаздываю, поезд задерживается, полный комплект. И вдруг кто-то сзади вскрикивает: «глядите, какая большая белая бабочка полетела». Я, ясное дело вскидываюсь, смотрю по сторонам - бабочки нет, - оборачиваюсь. А там дедушка такой смешливый, и говорит мне: «Да голубь, голубь. Никогда не могут девочки понять, что не бывает больших белых бабочек. Только капустница, а она воооот такая, малюсенькая». «Может быть, это крупная капустница» - возражаю ему я, а стоящая рядом женщина добавляет: «Мутант капустницы». «Что, мустанг капустницы?». «Мутант!» - отвечаем мы хором. «Ну, мустанг так мустанг» - смеется он. И еще долго тихо хвастается своей попутчице - мол, смотри, какой я молодец, развеселил девочку, стояла грустная, голову повесила, а теперь улыбается. Не должны, мол, красивые девочки грустными ходить. И правда, дедушка, никто им такого права не давал.
Если коротко, фабульно - работу я все-таки сделала и сдала, на мастерстве теперь завалить не должны, оставшиеся дела реальны, хотя я же знаю себя, все равно схалтурю, где смогу. Болею, пью красный чай с лимоном и медом, жду подмогу. Не расклеиваюсь, я не расклеиваюсь, я молодец.
Доступна буду, думаю, после среды.
Милое Чудище, честное чеширское, я отвечу тебе на пост в четверг-пятницу.
А ты, пожалуйста, сделай мне к тому времени аватарок. Руки чешутся все здесь поменять.