Хорошо. Пусть будет так, как ты хочешь, если ты действительно хочешь этого. Я буду скучать, помнить и рассказывать детям. Номер уж не удаляю, прости. Ты все равно в состоянии не отвечать на звонки.
- А теперь чайку попьем - и каждый по своим делам. По своим, по своим. На чужие дела жизни не хватит, а спросят-то потом за свои. - Да вот как бы еще понимать всегда, где свои, где чужие. Сердцем... - Сердце у тебя большое слишком. И глупое. Если бы надо было только сердца слушаться - у человека мозгов бы и не было. Или не было бы сердца. Оба нужны, понял? - Понял. А как? - Ну как. Ты от любого дела прежде всего старайся отвертеться. Хорошо старайся, честно. А если не удастся - тогда деваться некуда, твое.
Вот еще одно доказательство того, что я не для этого мира чеканилась: я живу не тем, что есть вокруг меня, а отголосками тех ощущений, которые могла бы испытать – там. Когда родной человек говорит, что никто так не резонирует с ним и не понимает его так, как некто N, когда болеет друг, пропадает кот, промокают ноги. Когда не сдал экзамен, завалившись на какой-нибудь глупости. Когда срываются планы. Все это я чувствую как будто через силу, как если бы жизнь со мной и правда делил накх. Другое дело, бежать по полю, завалиться в травы, смотреть на небо, чувствуя себя не то дриадой, не то человеком-птицей. Ну какие люди-птицы в наших городах? Такое пишут, да, но для контрастности, для комизма, для дикости постмодерна. Или, как я – мечтая об этом. Но мир не тот. Или, когда в снежные зимние пять утра возвращаешься с матерью с прогулки, выходишь в сад – и слышишь лай. И на этот лай эхом отвечают со всех сторон. А маман выдыхает что-то вроде «Как близко! Они же уже у нас на участке». А ты идешь вперед, вслушиваясь в то, что со всех сторон обступает, как будто сужает круги, и видишь, правда, в низине, там, где русло обмелевшей реки, вдоль ограды бегут две псины. И вроде маленькие, потому что далеко, но видно, что большие. И бегут так быстро, что им двух минут до тебя добраться хватит. Тут рукой подать. С высоты-то все – подать рукой. Но уверяешь мать: «Далеко, не бойся, нет никого на участке, я же лучше тебя слышу». А эхо, оно отовсюду. И мать идет спасать кота и запускать в дом, а ты выходишь на террасу у беседки, с которой уже не видно водохранилища, хотя как на ладони вся долина умершей реки, и даже далекая дубрава, вздыхаешь, слушаешь. Собаки убежали, лай смолкает. И в тишине, которую нарушают только свист ветра, скрип старого дерева и очень громкий шорох падающего снега, понимаешь, какой ценный отзвук ты только что поймал. Эти собаки опасностью были почти мифической, это не вор в квартире. Так, как ты слушала их лай, слушают шаги призраков в гулких коридорах замков. Так, как ты стоишь сейчас, стояли короли на крепостных стенах, глядя, как приближается армия неприятелей. Так деревенский простачок, сойдя в лесу с тропы, смотрел на следы драконьих лап, ведущих к пещере. Такое можно почувствовать только там, и эхо этого, этот образный ряд – сокровище, во сто крат ценнее, чем петь собственную песню со сцены. Лучше этого только стихи шепотом в темноте. Потому что «солнце мое – в историях и балладах».
А еще меня тут позвали на Ночь Сказок. Не кого-то, а меня, пускай, наверняка, и в числе прочих. Но лично. Хотя сижу вроде тихо, говорю мало, и все как-то не о сказочном в последнее время. А тем не менее… Так тепло от этого. Благо, мне как раз вспомнилась пара сказок. И пока они не записаны, их можно рассказывать, обкатывать, как море – гальку. Так даже лучше.
Боже, какой злой я становлюсь. Злой и глупой. Но если было весело - это ведь значит, что все не зря? А я давно так не смеялась. Чтобы сорвать голос. И если двое людей разрешили мне читать стихи, значит, ночь удалась. Особенно одному, далекому. Очень уж мне понравилось. Пьяные люди настойчивы, извини, если что. Если правда полюбишь их слушать, я всегда к твоим услугам, ма шер. Прекрасностей хватит на пару лет. И если не проиграла ни кона в мафию... И «Вася, скажи, как ты заставляешь людей доверять себе?» А я заставляю? Даже если я разболеюсь после ночных объятий с холодной стеной.
А сейчас пора выходить в дрянную погоду и ехать далекодомой. Попутного мне ветра.
Ирен бесит. Не люблю такой тип женщин. Впрочем, любить её нужно не мне, а Шерлоку. Но этот мужчина... После того, как узнала, что он мечтал стать пиратом, я люблю его еще больше. Может, я просто ревную одного из самых прекрасных персонажей?
Многоцветное пафосное многословие. Читать?Я не в восторге ото всех этих списков итогов, да и итоги - слово дурацкое. Но год был, год кончился вот уже два часа как, и стоит что-то сказать. Тем более, я восхитительно красива (без ложной скромности) и нетрезва. И, пожалуй, почти счастлива. Да, среди этих трехсот шестидесяти пяти дней были непростые. Был май, когда я думала, что у нас с родителями все никогда не будет «как прежде», потому что мы с маман пили виски и она признавалась, что хотела сказать что-то, чтобы мне было больно, потому что я, пытаясь отстоять свою независимость сделала больно ей. Были чувства ко мне или что-то вроде чувств, от которых меня трясло. Были август и сентябрь, когда я очень поверила, что могу быть любимой. Как выяснилось - зря. Были мои чувства, которые никому не были нужны ни задаром, ни с доплатой. Были экзамены и нервы, и ужасные муки собственной совести. Был страх не прижиться в новом коллективе. Была одна порванная связь с самыми сказочными людьми на свете, сказочными настолько, что я боялась (да и сейчас иногда боюсь) что не найду таких же. Но именно в этом году у меня появились Сказочник, Когай, Ди, Капитан Дан, Бро и мой обожаемый Артур. А еще Полина и Кирилл Владимирович, и Бальзак с замечательной фамилией Соколовский, который мечтает сделать мир лучше. Денис, мальчик, который пишет стихи «а-ля Маяковский». Кареглазый продюсер Тема, похожий на южный ветер, при том, что он до страшного принадлежит этому миру. А так же Пепел и Дэм, которые, пусть и далеко, но все равно мои. Именно в этом году я трижды возвращалась на лучшую из лучших ролевых - Сказку. Я наконец-то переехала в город, и у меня уже есть привычные маршруты, и любимое место в монорельсе. Я валялась в полевых травах и прыгала в воду. Я сидела на подоконнике у Эндрю и говорила, что это самое уютное место в мире. Я была полезной - и была свободной. Я целовала людей, которых совершенно не собиралась целовать и тех, с кем хотелось это делать, не переставая. Читала книги, от которых перехватывало дыхание. Я поступила туда, куда мечтала, но даже не надеялась. Покупала вещи, которые не хотелось выпускать из рук. Вязала и дарила шарфы. Мы с Волчонком по много часов просиживали диванчики КХ. Я напивалась до непотребного вида и поведения. Я танцевала под дождем. Я целовала цветки вишен. Я встречала любимых людей на вокзалах. Я была в этом мире, и я была счастлива. Мы как-то шли к метро с Кириллом Владимировичем, говорили о политике. Это было время митингов, на которые я не ходила, потому что не за что, что я и пыталась объяснить Кириллу. А он вдруг решил, что это не про власть, а про жизнь. И спросил, во что я верю и за что борюсь. Такие простые вопросы часто выбивают из колеи. Но, одновременно в этим, позволяют многое понять. Я и сказала - люди. И, исходя из этого... Спасибо всем тем, кто был со мной. Кто придумал выходной у монстров. Кто обнимал меня, когда я плакала, или звонил ночью по скайпу в пустую квартиру и вдохновлял на работу.
Простите за патетику. Я буду работать над собой и к следующему году сочиню вам, чтобы выразить все это, один-единственный пирожок. Или хокку.
Во-первых - кажется, я нашла работу своей мечты. Не искала, а нашла. Будет странно и здорово, если меня туда возьмут.
Во-вторых, после половины четвертого по ТВ3 показывают Робин Гуда. Сон мне не грозит. Он похож на Ричарда и пробуждает во мне ностальгию. Так же обаятельно улыбается и патетично говорит, а его зеленоглазая девушка похожа на Келен, и им тоже нельзя быть вместе по каким-то дурацким причинам. Только волшебника с чувством юмора нет в наличие.
В-третьих, Вася, читай и вспоминай - выключись. Тебе это не нужно. Ты не сумеешь это. Пиши лучше сказки.
Нет слов. Точнее, есть только отдельные слова-якоря, слова-маяки, слова-состояния и слова-память. В цельное они не вяжутся никак. Ни сказок, ни стихов, только чужие песни, и вечное перебирание дел в голове, будто это четки. Я читаю сообщения, отвечаю на них мысленно и забываю напечатать. Завариваю чай и выпиваю завтра с утра. Замолкаю посреди разговора. Недовольна тем, что делаю, но счастлива снегом и предновогодними кафе, а так же какао, которое нашла дома и Стинсона и тем, что я тут, как дома. Жаль всех мох болеющих и собственной беспомощности перед ними. Пошло, кажется, время воссоединения, любви и взаимопонимания. Не потерять бы правильную нить, настрой. Я хочу себе еще одного человека. Мы хотим устроить ночь в стиле Дома. А еще у меня теперь очень короткие волосы, и мне все говорят, что я очень добрая и заботливая, а меня током бьет от любого прикосновения и слова лишних, я бешусь от людей, хотя верю в них, несмотря на историю с коньками и...
Интересно, я успею сегодня сделать еще что-нибудь полезное?
Окей, сдаюсь. Я тоже напишу про митинг. Про то, что половина моих знакомых шла туда, как на большую тусовку и приключение, о котором пишет сейчас, например, девочка Ника (пели Цоя, какая прелесть!). Или чтобы почувствовать себя сильными и значимыми. Про то, что я, собственно, не жалею, что меня там не было. Процитирую моего прекрасного однокурсника Бальзака, чьи мысли вдруг неожиданно точно выразили мои собственные на этот счет. Насчет сути и предпологаемой причины происходящего. «А теперь к прикладной политике. За что «мы» боремся? За какое правительство, точнее, правительство в лице кого? Есть реальный сильный (как бы мы к нему не относились) политик Путин. Кто есть помимо него? Я имею в виду кандидатуру на пост главы государства. Никого. Но кандидатуры созревают, и скоро появятся реальные политики, за которыми пойдёт народ. Глупо кричать «Долой Путина!», глупо митинговать против чего-то, нужно митинговать за что-то. За честные выборы. Честные выборы – маленький шажок к позитивным переменам в государстве. Глупо надеяться на быструю смену власти, это долгий серьёзный процесс» И еще: «Я хочу, чтобы мне предложили конкретную программу, за которую я мог бы встать на баррикады, если уж на то пошло» Про то, что мне все так же не верится, что сейчас что-то такое архиважное случится. Народ не готов. Про то, что это ВООБЩЕ не мои методы. И про то, наконец, как меня раздражают все те, кто навязывают своим близким или, что хуже, ВСЕМ ВОКРУГ свою точку зрения. Неважно, за или против. Пускай не архиважное, но что-то происходит. И каждый сейчас вправе сам решать, какую позицию занять. Чтобы потом не жалеть. В «ментуре» - о том, что потащился с друзьями, хотя был не в восторге. Сидя дома - о том, что не хватило смелости выйти за дверь. Почему вы, черт возьми, не навязываете нам/им свою позицию по поводу катания на горных лыжах/случайного секса/употребление наркотиков? Это не менее опасно, но куда более бессмысленно. Но нет же, вы лезете в жизнь и душу там, где это важно! Тошнит и от ваших «ПОДНИМАЙСЯ СТРОНА ОЛОЛО» и от ваших «ОДУМАЙТЕСЬ!!!1» (тоже мне, инквизиторы перед ликом еретиков). Действительно важно - чтобы сейчас каждый поступал по собственной совести. Хотя это, вообще-то, важно во все времена.
Вообще-то, политика - не моя тема, я люблю писать сказки. Так что выходит у меня не слишком. И, тем не менее, всем спасибо за внимание.
Ай-йо, вот они, бессонные студенческие ночи. Дожили. Но я горда! С песнями и плясками, с беседами с недружественными арабовцами и прекрасными продюсерами, феденькой, эме, с готовкой котлет, со знакомством с творчеством Вени Дркина, с залипанием на забытых богов Норда (когда-нибудь, когда я буду богатая и степенная, я объеду всех, кто покупал их и выкуплю за астрономические суммы. они все так на меня смотрят... боже, боже!)... Так вот, со всем этим за 7? 8? часов я сделала из 6 страничного рассказа 8 листов экранизации, где мне, кажется, ни за что не стыдно! Это до первой проверки, конечно.... Но! Но, раз так, у меня есть шанс успеть все, что я должна направо и налево. Не считая, конечно, сказки. Сказки не успею. И два письма. И дюжину встреч.
Если я сдам эту чертову сессию, пренебрегая всем человеческим, что осталось во мне, у меня будет целый месяц СВОБОДЫ. Первые две недели которого я проведу под одеялом с книжкой и имбирным чаем. Никаких текстов. Никаких людей. Никакого кино. Только дом, кот, запах деревянных стен, переливы гирлянд на елке, пироги и, пожалуй, биография Быкова. А потом Арабов или «Сказки не про людей».
А потом я буду ходить по театрам, благо, мой прекрасный студенческий позволяет делать это, с позволения, на халяву ~
И, глядишь, к февралю месяцу я перестану замолкать посередине речи, забывать слова и полюблю людей. А может быть, даже себя.
Сижу, мерзну, пересматриваю Коша и сознательно мучаю себя музыкой вот уже скоро час. «Последняя Осень» ДДТ, Белая Гвардия, «Достучаться до небес» Чайфа и Би-2, Мумий Троллевские «Такие девчонки». «Мой рок-н-ролл». И знаете, что? Я прочнее, чем думала! Ни похныкать не тянет, ни спать, ни стишочки корпать. Может, правда, это от холода. В холод я становлюсь не то злее, не то спокойнее...
Была в универчеке, обстебала педагога с моим милым Магистром, накормила эме в кафе, прошлась по морозцу дворами, на маршруточке покаталась. Живу полной жизнью, чо! Никак не могу забыть про день-Х и проклинаю-проклинаю-проклинаю виски. неКстати - не видела кареглазого продюсера вот уже неделю как. Надо бы выловить его завтра. Ах, да! Еще девочку-Настеньку с первой режиссуры вытащила из творческого кризиса, и стребовала с эме словеску, дабы не скучали мы оба. В общем, молодец, молодец, молодец...
Только вот на «Это по любви» все-таки захотелось пойти и утопиться в ванной. Ну, могло бы быть и хуже.
Пожалуй, я люблю стихи больше всего за то, что, если они хорошие, в них просто и красиво звучит то, что прозой казалось бы натянутым. или банальным. или лживым. Этот стиш идет со мной по жизни, вот уже, кажется, год. Он сменил двоих «хозяев». Третий догадается сам. Хотя на этот раз все как-то очень уж странно...
Сел телефон, что меня не волнует совершенно. А это признак чего-то. Обычно, когда остаешься без связи «в этом огромном мирееее» - начинаешь паниковать. Но меня как-то ничего уже не волнует. Сегодня утром при мысли «надо ехать домой» поймала себя на ощущении, что я уже дома. С этих пор мне как-то гелиево-легко. Хотя ехать туда все же надо, и даже делать там какие-то дела... Но, сделав их, я, совершенно точно, сяду писать сказки. И не буду больше чувствовать себя бессмысленной. Нет-нет-нет.
Спасибо, что ли?
Взгляд Сэмми просто убивает оО Как я раньше могла этого не замечать?